Поцелуй смерти [Litres] - Лорел Гамильтон

Это я скрываю как можно тщательней, потому что таких возможностей не должен иметь никто. Абсолютно никто.

Даже я.

Я не столько призываю свою силу некроманта, сколько освобождаю ее. Наилучшее описание – как будто у меня в груди кулак, который я крепко сжимаю, сдерживая силу, чтобы не вырвалась. И вот я разгибаю пальцы, раскрываю ладонь, отпускаю это напряжение, которое у меня под ребрами почти всегда. Как будто делаю выдох после задержанного на всю жизнь вдоха, который наконец-то можно выпустить.

Может быть, отчасти это магия, и потому другим нужны все эти приспособления и притирания, но для меня это экстрасенсорная способность, и мне достаточно просто спустить ее с поводка. Сила некроманта – как холодный ветерок, веющий от меня наружу. При этом ни один волосок ни на чьей голове не шелохнется, и «ветерок», может быть, неточное слово, но я чувствую, как сила из меня просачивается, расходится кругами от брошенного в воду камешка, только этот камешек – я. И еще одно: сила идет мощнее и сильнее сконцентрирована в том направлении, куда я смотрю. За спиной я ее тоже ощущаю, но там она не столь сильна. Почему так – понятия не имею.

Стоящий рядом Смит поежился, а Клайв Перри даже отступил от всех нас на шаг. Он на самом деле ничего не чувствовал, но я узнала случайно, что его бабка, как и моя, была жрицей вуду, только его бабка была злой колдуньей, в отличие от моей. Поэтому возле меня он слегка напрягается, хотя со Смитом у него проблем нет.

Я стала искать нежить. Моя сила даже не останавливалась возле по-настоящему мертвых тел, ей без разницы – они или прочие предметы обстановки – инертные, и все. А потом попался проблеск вампира, будто что-то зацепило мое внимание. Я давно умею направлять свою силу, действовать ею как щупом, и вот за этим «ощущением», за этой энергией я и пошла. Если бы тяга стала сильнее, это бы значило, что там вампиры. Если нет – гули, зомби, а может – просто место, где вампиры побывали недавно. Но ощущение стало сильнее, еще сильнее, мою силу влекло в ту сторону.

– Сюда, – сказала я.

Все они уже бывали со мной на охоте и знали, что как только сила найдет вампиров, начинается гонка – успеем ли мы найти вампиров первыми, или они сбегут, или они найдут нас. Достав пистолеты, мы бросились вперед. От бега по булыжнику на шпильках я не раз выругалась вполголоса. Мужчины не могли идти первыми, потому что только я знала, куда нам.

Я побежала вперед на носках, не касаясь каблуками земли, держа ствол вниз. Натэниела я люблю, но пора мне перестать доверять этому стриптизеру одевать меня на работу. И еще мелькнула мысль, что каблук я не отмыла после того, как он побывал в груди у вампира. Они учуют на мне кровь, они даже могут понять, что это кровь Барни. Не решат ли они, что я его убила? Да плевать мне, что они там решат.

Донесся крик – высокий и жалобный, эхом прокатился по зданию. Мы побежали быстрее, и я почему-то знала, что «ощущение» вампиров идет оттуда же, откуда этот вопль.

Ненавижу, когда противник занимает верхние этажи, потому что наверх есть только два пути: лифт или лестница, причем и тот и другой плох – они знают, что ты идешь, и могут устроить засаду. Здоровенный разболтанный грузовой лифт, единственный имеющийся, просто металлическая клеть. Коробка смерти, если у них есть пистолеты. Не пойдет.

Оставалась лестница, такая узкая, темная и сырая, что, будь моя воля, ни за что бы туда не полезла.

Сверху донесся еще один вопль. Выбора не было, так что мы полезли вверх.

Лестница оказалась такой узкой и крутой, что пришлось сбросить туфли на шпильках. Как только босые ноги коснулись холодных сырых ступеней, я поскользнулась из-за чулок. Блин!

Места едва хватило, чтобы Смит и Перри протиснулись мимо, пока я, сев на ступени, отстегивала чулки от подвязок. Зебровски стоял рядом с пистолетом в руке, держа под контролем лестницу. И обошелся совершенно без подразниваний, пока я стащила чулки и бросила их на лестнице. Уж если Зебровски не отпустил по такому поводу шуточки, то дело серьезно.

Я встала, ощущая босыми ногами ступени, но уже не оскальзывалась, поднимаясь следом за Зебровски. Все же я в одной руке держала пистолет, а другой держалась за стену – на всякий случай. И чуяла запах крови – и этой крови было много.

Ухвативши Зебровски за локоть, я догнала его, нас почти стиснуло в узких стенах. Двумя пальцами я показала не на глаза, но на кончик носа. Он понял, что я что-то унюхала, а что-то – это обычно бывает кровь. Он пропустил меня мимо себя, давая идти впереди. Зебровски знал и то, что меня труднее ранить, чем его, и пропустил вперед, будто я – здоровенный забияка, щит из мышц. Я миниатюрна, но охрененно крута – из-за вампирских меток.

Густой темнеющей лужей засыхала на лестнице кровь. Чуть выше лежал незнакомый мне патрульный. Хорошо, что незнакомый, подумала я и тут же устыдилась этой мысли. Светлые глаза смотрели неподвижно и слепо, лицо застыло маской смерти. Горло с одной стороны было вырвано так, что пульс щупать не на чем: вырвано вместе с артерией.

В липкой крови остались отпечатки обуви: Перри и Смит прошли дальше. Я попыталась не наступать босиком на пятна крови, но это было невозможно – разве что перелезть по мертвому полисмену. Этого мне не хотелось.

Под ногами хлюпала загустевающая кровь. Я заставила себя думать не об этом, а лишь о том, чтобы скорее поспеть на помощь ушедшим вперед. Там должен быть еще один полисмен, если не больше – в зависимости от того, ехал он с напарником или без. Сосредоточившись на живых, я оставила мертвых на потом, но трудно было не обращать внимания на кровь, от которой на каждом шагу ноги прилипали к камням. Кровавые следы Перри и Смита тоже вели наверх. Невозможно было не проследить дорогу к месту преступления, не наступать в кровь, не…

Еще один высокий пронзительный вопль сверху, и теперь я знала, что это женский голос:

– Не трогайте их! Никого не трогайте!

Не оглянувшись на Зебровски, я бросилась вверх по лестнице. Ступени такие крутые, что быстрее оказалось, если помогать себе свободной рукой, опираясь на ступени. Я лезла вверх, как на крутой каменистый склон, и когда добралась до открытой двери наверху в просторный зал, оказалась на четвереньках. Пуля не попала мне в голову, а клацнула об стену выше.

Я вздрогнула, но резко обернулась на звук, чтобы стрелять в ответ. Стрелок стоял с пистолетом в руке, и я всадила пулю ему в грудь, только потом заметив, что другой рукой он держит за локоть девушку, а она пытается вырваться. Он повалился на спину, потащив ее за собой. Я уловила движение и успела заметить бросившегося на меня вампира, но повернуть ствол не успевала. Грохнул еще один выстрел, и вампир свалился рядом со мной с дырой в груди, но продолжал ко мне тянуться. Я машинально всадила пулю ему в голову, он перестал рваться ко мне, застыл с открытым ртом, поблескивая клыками. В дверях, направив пистолет на упавшего вампира, стоял Зебровски. То ли он застрелил вампира, то ли… Смит пригнулся за промышленных размеров металлическим щитом, расположенным возле двери. И его пистолет показывал в ту же сторону. Краем глаза я заметила лежащего рядом Перри. Смит затащил его под прикрытие, и это было получше, чем у нас с Зебровски. Щелкнул еще выстрел, и Зебровски пригнулся, нырнул обратно за дверь, но я стояла слишком далеко. Повернувшись, я увидела мальчика с пистолетом – высокий, прямой, самоуверенный, он медленно целился в меня. Я всадила пулю ему в грудь раньше, чем он навел ствол. Он согнулся, закрывая рану собой, и свалился набок. К выпавшему из его руки пистолету бросился другой подросток.